Сэмюэль Дилэни - Вавилон - 17 [Вавилон - 17. Нова. Падение башен]

Зверь рванулся, натягивая цепь. Паруса крыльев рассекли воздух, заставляя дергаться руку хозяина…

— Назад! Назад сейчас же!..

…цепь вырвалась из руки Себастьяна. Зверь взмыл, метнулся взад-вперед под потолком. И упал на Руби.

Она заслонила голову руками. Принс прыгнул к ней, нырнул под крылья. Рука в перчатке взметнулась вверх.

Зверь вздрогнул, отброшенный назад. Принс снова выбросил руку навстречу черному телу. Оно забилось в воздухе и сикалось.

Тай закричала, подбежала к своему питомцу, который, лежа на спине, слабо шевелил крыльями. Себастьян поднялся со стула, сжав кулаки. Он опустился на колени, осматривая своего покалеченного любимца.

Принс повернул руку в черной перчатке ладонью вверх. Пурпур крови запятнал мех манжеты.

— Это было существо, напавшее на тебя на Эскларосе?

Руби поднялась, все еще безмолвная, откинула с плеч тяжелые волосы. Ее платье было белым, отороченным у воротника и рукавов черным. Она поправила его на груди, куда упали капли крови.

Принс посмотрел на слабо мяукающее существо между Тай и Себастьяном, потер руки: живую и окровавленную черную.

Он поглядел на покрытые пятнами пальцы.

— Лок, ты задал мне вопрос: когда я приведу в исполнение свои угрозы? Максимум через шесть секунд. Но между нами стоит солнце. Слухи, о которых ты говорил Руби, дошли до нас. Мы подслушивали у замочной скважины и услышали новости о солнце, готовом стать Новой. Оно, или солнце, подобное ему, были центром твоего интереса в течение некоторого времени, — его голубые глаза оторвались от испачканной ладони. — Иллирион. Я не вижу связи. Неважно. Люди Аарона работают над этим.

Напряжение, подобное боли, поднялось от бедер Лока до поясницы.

— Ты готовишься к чему-то. Давай. Не стесняйся.

— Я должен решить, как это сделать. Голой рукой, думаю… нет. — Брови Принса поднялись, он поднес к глазам темный кулак. — Нет, этой. Я ценю твои попытки оправдываться передо мной. Но как ты оправдаешься перед ними? — Окровавленными пальцами он сделал жест в сторону экипажа.

— Аштон Кларк принял бы твою сторону, Принс. И это было бы справедливо. Я здесь не потому, что желал такой ситуации. Я борюсь за то, чтобы разрешить ее. Вот причина, по которой я должен драться с тобой, и думаю, могу победить. Других причин нет. Ты за застой. Я — за движение. Все движется. Тут нет места этике. — Лок посмотрел на близнецов. — Линчес! Айдас!

Черное лицо обращено вверх, белое — вниз.

— Вы знаете, чем рискуете в этом состязании?

Один перевел взгляд на Лока, другой в сторону, оба кивнули.

— Вы хотите списаться с «Руха»?

— Нет, капитан, мы…

— …я хочу сказать, если все…

— …все изменится на Табмене…

— …в Окраинных Колониях, может быть…

— …может быть, Тобиас уйдет оттуда…

— …и присоединится к нам…

Лок рассмеялся.

— Я думаю, Принс взял бы вас с собой, если бы вы захотели?

— И того, который в смоле, и того, который в пуху, — сказал Принс. — И малокровного, и трубочиста. Ты пережил свои собственные мифы, черт бы тебя побрал, Лок!

Руби шагнула вперед.

— Вы! — обратилась она к близнецам. — Вы действительно знаете, что случится, если вы поможете капитану фон Рею и он достигнет успеха?

— Он может победить. — Линчес в конце своих слов отвернулся, серебряные ресницы задрожали.

Айдас повернулся, плотнее заслоняя брата.

— …или не победить.

— Что они скажут о полном культурном единстве? — это Лок. — Этот мир не такой, каким ты его считаешь, Принс.

Руби резко обернулась.

— А ты уверен, что он — твой? — не дожидаясь ответа, она повернулась к Золоту. — Посмотри на него, Лок.

— Смотрю. И что видишь ты, Руби?

— Тебя. Тебя и Принса, желающих управлять внутренним огнем, который отгоняет ночь от миров. А там огонь вырвался наружу. Он изувечил этот мир, этот город, как Принс изувечил тебя.

— Чтобы носить этот шрам, — задумчиво (Лок почувствовал, как его челюсти сжались, мышцы на лбу и у висков напряглись) произнес Принс, — ты должен быть сильнее меня.

— Чтобы носить его, я должен ненавидеть тебя.

Принс улыбнулся.

Мышонок, увидел Лок уголком глаза, отступил к косяку, руки за спиной. Расслабленные губы обнажили белые зубы, вокруг зрачков — белизна.

— Ненависть — это привычка. Мы ненавидим друг друга уже много лет, Лок. Я думаю, я покончу с этим сейчас, — пальцы Принса согнулись. — Ты помнишь, как это началось?

— На Сяо Орини? Я помню, ты был избалован и испорчен, как…

— Я? — Брови Принса снова выгнулись. — Испорчен? Испорчен? Ну а ты был страшно глуп. Никогда не прощу тебе этого.

— За упоминание о твоей руке…

— За что? Странно, этого я не помню. Такого рода оскорбления я редко забываю. Но нет. Я говорю о том, что ты мне показал в джунглях. Звери, — мы так и не смогли разглядеть в яме ни одного. Все те люди, льнущие к яме, потные, кричащие, пьяные и свирепые. И Аарон был одним из них. Я помню его по сей день: лоб блестит, волосы растрепаны, лицо искажено в диком крике, он потрясает кулаком. — Принс сжал бархатные пальцы. — Да, его кулак. Тогда я первый раз увидел своего отца таким. Это испугало меня. Мы видели это потом много раз, правда, Руби? — он взглянул на сестру. — Было слияние с Де Тарго, когда он вышел вечером из комнаты правления… или скандал с Анти-Фламина семь лет назад. Аарон — приятный, культурный и абсолютно испорченный человек. Ты был первым, кто показал мне, как на его лице проступает порок. Я никогда не прощу тебе этого, Лок. Этот ваш план, или что там, с вашим солнцем… Я должен остановить его. Я должен остановить сумасшествие фон Реев. — Принс шагнул вперед. — Если Федерация Плеяд рухнет, когда рухнете вы, это только означает, что созвездие Дракона будет жить…

Себастьян обрушился на него.

Это произошло неожиданно для всех.

Принс рухнул на одно колено. Рука упала на кварцевые обломки, они разлетелись голубым огнем. Себастьян замахнулся, и Принс метнул осколок, вжик! Он вонзился в волосатую руку киборга. Себастьян взревел, отшатнувшись назад. Рука Принса снова потянулась к ярким осколкам.

…вжик, вжик, вжик!

Кровь закапала из двух ран на животе Себастьяна и из одной на бедре. Линчес рванулся от песчаного бассейна.

— Эй, нельзя же…

— …можно ему, — Айдас сграбастал брата за плечо, белые пальцы безуспешно пытались отбросить черную преграду. Себастьян упал.

Вжик!..

Тай вскрикнула и рухнула на колени, закрывая руками свое обескровленное лицо и раскачиваясь над Себастьяном.

…вжик, вжик!